act. DEATH EATERS |
RAINER MULCIBER 50-55 Рейнер Мальсибер — не министр, не политик, не тот, чье имя встречается на первых полосах в газетах. Он — живой проводник между жизнью и смертью, единственный, кто умеет торговаться не только с духами, но и с самой судьбой. отец культа, в котором душа — это валюта Где-то далеко, за пределами известного мира, стоит скрытое от всех поселение — там не знают газет, не читают указов Министерства, не слышали про базу крови. Они существуют вне времени — по законам, которые старше даже самой магии. Там ребенок, едва сделавший первый вдох, уже принадлежит культу — телом, кровью и особенно душой. Рейнер Мальсибер — не просто глава, он — первая и последняя инстанция. Он решает, кто будет жить, а кто — станет сосудом для чужой магии. Он знает, сколько стоит твоя вечность — и кому ее можно продать. Его власть — семейная, его ремесло — наследственное. Жена сбежала слишком рано, когда еще можно было верить, что эта семья — обычная. Она вынесла на руках старшего сына, как драгоценную реликвию, но девочку не успела. Девочка осталась — она росла под его взглядом, под его пальцами, под его словами, которые больше походили на заклинания. Он не звал ее «дочкой», он звал ее «моей» — так говорят про палочку или фамильный кинжал, но не про ребенка. И каждый ее шаг был частью обряда, который она до конца не понимала. Он сделал ее сосудом — теплым, живым резервуаром, который кормит его магию с каждым вдохом. И однажды, когда ее душа иссякнет, он вытряхнет ее, как пустую чашу, и вырежет новую. Мальсиберы не любят своих детей. Он создал систему, в которой душа — это ресурс, который можно выменивать, дробить, вкладывать в амулеты и кольца, привязывать к фамильным реликвиям или прятать в древние фолианты. Каждое проклятье, каждая молитва, каждый шепот — это сделка. И каждая сделка оставляет след. Именно Рейнер Мальсибер разработал ритуал возврата Лорда, когда тело еще горело, а душа уже рвалась во тьму. Он создал цепь из жертв и кровавых печатей, по которым Лорд возвращается к жизни. Это не подвиг. Это долгосрочный контракт, в котором Мальсибер — главный победитель. Ритуалы Рейнера — цепи на душе Лорда, которые нельзя разорвать. Рейнер не молится на Лорда, он торгуется с ним. Он не боится его, потому что тот обязан ему каждой секундой своего существования. Рейнер умеет вытаскивать души из тел — тихо, без крика, как вытаскивают нитку из шва. Рейнер умеет связывать людей между собой так, что если умирает один, второй чувствует, как холод сжимает его сердце. Рейнер умеет делать вещи, о которых давно не пишут в книгах. Он не боится смерти — он ее приручил. |
JADE PYRITES, NEE YAXLEY 35-40 Отец говорил, что их род потерян: единственная дочь не сохранит фамилии, второму ребёнку появиться на свет не судилось. Джейд видит во снах призрак нарождённого брата (сестры) и уверена, будто в пустой соседней детской слышится младенческий плач. Мать теряет рассудок; и не единожды девочка видит, как бледными, сухими губами напевает колыбельную над кроваткой, которая больше никогда не услышит детский смех. Джейд решила стать достойной. — Ты была бы идеальной, родись ты мужчиной, - вместо похвалы срывается с губ отца, и каждый раз мир берётся кривым изломом. Ты же знаешь, что твой удел – родить детей, быть покорной женой? Джейд берёт хитростью: смиренно идёт под венец. В заключенном браке даёт жизнь двоим: мальчик и девочка. Как полагается, для укрепления рода. Но Джейд этого мало, и при первой возможности она возвращается к учёбе. Как результат, через десятки ведущий специалист Отдела тайн и даже метка Тёмного Господина. Неплохо как для просто девчонки, так? Джейд орудует страхом, заставляя вас жить в кошмаре. И ничто не помогает проснуться. Вот только сантименты касаются сердца Корбана Яксли. Чистейшее чудо – его сын – находится спустя через столько лет, и теперь ему можно передать весь опыт и знаний. И даже кресло в ближнем совете Тёмного Лорда. Это больно, Джейд, да? - законная наследница Корбана Яксли; |
KONRAD YAXLE 27-33 Нежная, кроткая актриса магического театра подрабатывала репетитором у детей (иногда) чистокровных магов. Пришлось подделать документы и стать полукровной, но разве кто-то будет это проверять столь детально? А после один из них потерял контроль. Она забеременела; муж, узнав о чужом ребенке, потребовал развод. Конрад был любознательным: ломал игрушки, собирал из деталей механизмы, забирался в потаенные углы дома. Конрад был непоседой, и знатно доставал этим деда и мать. Дед пытался заменить отца. хоть и выходило скудно. Вы – мой отец? Скоро их объединит не только это; череп со змеёй останется на предплечье, а серебряная маска спрячет лицо. В Корбане он находит больше, чем просто кровного отца, - друга, наставника, родную душу, товарища. Ты пойдёшь за мной, по моим стопам, сын? - полукровка по факту, признан чистокровным по кастовому делению; |
RENATA MCNAIR 40-50 Отыне Рената примеряет саван вдовы, иссиня-чёрный только подчеркивает голубизну её глаз. К поместью выстраивается очередь, дабы выразить боль утраты. Только мадам Макнейр видит насквозь их лживые лица. Подобно киевская княгине из легенд Рената возвращает боль утраты: похоронами живьём, отсечением голов и адским огнем. Руки Ренаты не впервые покрываются тягучей багровой субстанцией, лишь теперь не от спасенных жизней. Авроры приходят в дом её родителей под конец Первой магической. Пожиратели складывают головы на плахи, клянясь Визенгамоту: отныне исключительно жить по букве закона. Если доживут. «Несчастный случай при обыске поместья Роули», - выведет архивариус серыми чернилами на пергаментном листе. За этой короткой - два остановившихся сердца и огромный кусок её жизни. Рената и Уолден никогда не любили друг друга и стали настоящими партнерами. Рената не видела себя воином, но его в ней увидел Уолден. Юная Рената думала, что в жизни ей не замазать руки кровью. - мать и младшая сестра Ренаты погибли в восьмидесятых в результате стычки ёё отца и авроров. Кто выпустил роковые заклинания - все ещё неизвестно. Отец получил своё в Азкабане, Ренату воспитывала бабушка по материнской линии; |
DARELL JUGSON 40-45
«семь раз упади — и восемь поднимись»
владелец лавки артефактов в лютном переулке fc: milo ventimiglia
— Мой папаша - говнюк, - бескомпромиссно отрезает и опрокидывает стопку в «Белой выверне» младший Джагсон в годовщину смерти старика.Пятилетний Дарелл восхищался отцом, его человеческой силой; увидев отца в тюремной робе Азкабана – понял, что ненавидит его; узнав, что вместе с ней семейное состояние оказалось спущено в одном из казино – просто его презирал.
Дарелл мог простить бедность отцу; но не все утраченные возможности для своей младшей сестры. Мальчишке проще отстаивать прозвища и насмешки, связанные с нерадивым папашей, - кулаки воспитывают наглых мальчишек лучше любых гувернанток и лекций по этикету.
Но этой участи для неё он никогда не хотел.«Пожирательский сынок», «твой отец был такой тупой, что даже не смог отмазать себя от тюряги, да?», - и ещё много паскудных слов в спину. Среди чистокровной элиты Дареллл никогда не чувствовал в любой из команд. А после – расторгнутая помолвка, банкротство. И Дарелл приходит в Лютный переулок.
И там всем на него абсолютно плевать.Он уговаривает мать продать фамильное поместье, чтобы закрыть долги и купить небольшой коттедж в предместье Лондона. Начинать новый этап жизни без долгов благостно и легко.
Он мастерит артефакты, выкупает небольшую лавку и после зарабатывает приличные-таки деньги. Хватает и на новые учебники, и на лучшую метлу сестре. жизнь впервые налаживается. Оказывается, когда не судят по тому, какая мантия на тебе – лучше видна суть.
— Хотите, чтобы я стал как отец?
— Я знаю, что ты намного лучше, чем он.
В пожирательские ряды он приходит по семейным стопам, сразу после смерти отца. Метка прожигает кожу, а силу кулаков теперь сменяет сила ума и ловкость волшебных палочек.Дарелл впервые на стороне победителей.
И он сделает её своей.- сын одного из нерадивейших Пожирателей, не единожды проваливших поставленные задачи;
- его младшая сестра – Амала Уилкис, ловец «Холихедских гарпий»;
- в отличие от отца, собранный, методичный, исполнительный;
- заключенная незадолго после школы помолвка распалась после проигрыша отцом львиной доли семейного состояния в казино;
- был женат на полукровной волшебнице, которая погибла в ходе Второй магической войны. После её смерти воспитывает падчерицу;
- чужд чистокровным манерам, живёт среди банд Лютного и отлично там себя чувствует.
AMALA WILKES, NEE JUGSON 27-30
«талант выигрывает игры, но командная работа и интеллект - выигрывают чемпионаты»
ловец «холихедских гарпий» fc: florence pugh
Амала могла провести детство в окружении гувернанток и нянь, среди множества игрушек, пышных платьев и лент в волосах. Амала могла вырасти типичной домашней родительской девочкой, как и многие её однолетки.
Но Амала была не такой.Сбитые колени и синяки после многих часов на метле; игры со старшим братом, когда тот супит брови; его первые уроки, как правильно дать в нос говнюкам. Мама учила Амалу музыке и танцам, но больше ей нравилось смотреть, как брат мастерит артефакты и рассекать на метле.
Амала попала в школу, когда семья оказалась на береге банкротства. Обрывки паршивых фраз меньше касались её – спасибо брату, но долетали и ранили в самое сердце. Она не думала, каков её отец был ничтожный – она просто любила его детской наивной любовью.
И когда спустя много лет он погибнет, её слёзы на похоронах буду искренними.Амала выбрала быть сильной, как и её брат.
Она не была одаренной с детства – но была настойчивой. Книги, тренировки, рацион питания, режим. Она знала, что пойдёт на отборочные в квиддичные команды и пост ловца «Холихедских гарпий» стал её настоящей мечтой.Амала вышла замуж по любви, и как сказала мать, ей в этом повезло.
Многим чистокровным отпрыскам статус, деньги, даже Пожирательские метки пришли просто так, но они з мужем сделали всё сами.Амала умеет играть агрессивно и повышать ставки; Амала даёт интервью, где восхищается программой «Gens Magica» и их разработками; Амала умеет залечь на дно, выжидать и слышать даже о том, что скрыто стенами и замками.
- младшая сестра Дарелла Джагсона;
- антагонистка Джинни Уизли в СМИ;
- открытая Пожирательница Смерти, адептка режима;
- замужняя за чистокровным аврором внутренней разведки, имеет сына;
- женщина года по версии «Ведьмополитена»;
- ищет агентов сопротивления среди квиддичных игроков;
- мастерица проклятий, связанных с воздействием на опорно-двигательный аппарат.
DANIEL CASTELLANO 26-27 Дэниэль — девочка правил, девочка с улыбкой. Девочка, ставшая дамой светского общества с гордо поднятой головой. Она знает цену женщинам, она умеет красиво встать за мужчиной и положить ему руку на плечо. Она живет по принципу шеи. Вовремя повернет голову любого мужа, куда ей нужно. Дэниэль — дочка исключительных итальянских кровей с внушительной родословной. На своей родине могла бы оставаться местной принцессой, но после "смерти" мужа уехала к кузену в Британию, чтобы продолжить работать в Мунго в паталогоанатомическом отделении. — Знаешь отличие трупа от живого человека? Дэниэль — это элегантный пиджак из кашемира, накинутый на плечи, практичные брюки и черные каблуки. Она смотрит прямо, надевает специальные перчатки, чтобы через несколько минут окунуть их в холодную кровь. — переехала по селективной программе «Gens Magica»; |
ÉLIAN ROSIER 26
«сожги его до основания, и он скажет тебе спасибо»
на ваше усмотрение fc: freddie fox— Ты боишься пламени? Как скучно. Знаешь, в чем разница между тобой и мной? Я готов танцевать в огне.
Есть люди, которым нужны правила. Люди, которые держатся за контроль, за холодный расчет, за порядок. Которые продумывают ходы, просчитывают риски, действуют разумно.
Элиан Розье не из таких.
Он — хаос, который пожиратели держат на коротком поводке, потому что если отпустить, он сожжет все, включая своих. Элиан – это адреналин в чистом виде, это пылающий дом и смех на его фоне. Он — тот, кого отправляют туда, где надо сделать что-то безумное, ведь кто-то должен быть живым оружием., кто-то должен быть непредсказуемым.
Он не планирует.
Он не думает наперед.
Он не делает шаг назад.его мир горит, и ему нравится запах пепла
Ему было шестнадцать, когда он впервые увидел, как магглы уничтожают целый город. Когда бомбы падали с неба, превращая здания в руины, он смотрел на это с таким же вниманием, с каким другие смотрят на театральное представление.
И тогда он понял.
Понял, что правила не работают.
Понял, что смерть — это не наказание, а неизбежность.
Понял, что единственный способ жить — это не пытаться выжить.Он превращает бой в спектакль, где ты не понимаешь, что будет дальше. Он может перейти черту даже для Пожирателей, если вдруг захочет. Он не просто убивает — он делает из убийства представление. Он не просто атакует — он превращает бой в перформанс.
Ему не нужен повод. Дай ему врага — он разорвет его на части, дай ему цель — он устроит пир на ее костях, дай ему свободу — и он покажет тебе, как выглядит настоящий хаос.
RAFAEL TRAVERS 25 — Сила — это когда ты понимаешь, куда направить палочку. Он должен был быть ученым, профессором, аналитиком в Министерстве, преподавателем в Хогвартсе — кем угодно, но не Пожирателем Смерти. Но иногда не ты выбираешь войну, иногда — война выбирает тебя. и тогда у тебя остается только одно — адаптироваться Раф не убийца, не фанатик, не тот, кто жаждет власти. Он не питает ненависти к магглам, к магглорожденным, к тем, кто «ниже» него. Ему нужны были формулы, расчеты, принципы работы магии, а не заговоры, пытки и фанатизм. Но он родился Треверсом. Сначала — идеальное воспитание, обучение, тренировки, потом — первые миссии, первые «неизбежные» смерти и, конечно же, метка, потому что ты «избранный» для великого будущего. Он стратег — знает, когда лучше напасть, когда отступить, когда оставить врага в живых, а когда убрать так, чтобы никто не догадался. Он эксперт по магическим барьерам — знает, как прорвать защиту, как создать ее, как поставить щиты. Он думает на три шага вперед — не бросается в бой — делает так, чтобы бой был выигран еще до того, как начнется. Раф умеет выживать — он не тот, кто слепо выполняет приказы — он тот, кто делает так, чтобы эти приказы не привели к катастрофе. Рафаэль Треверс не убийца, не фанатик, не безумец. |
CODY YAXLEY 23 Ему было 12, когда он полностью перестал бояться чудовищ, за которых отец отвечал в Азкабане. Дементоры не просто высасывают душу и оставляют его без капли надежды. Они не только питаются воспоминаниями, они не дают возможности вздохнуть. Ты разучился дышать, Коди, разучился улыбаться Потому что дементоры обожали хорошие эмоции, и он быстро научился их скрывать глубоко в себе, оставляя их только для брата, которого отец на подобии старшего хотел оставлять дементорам на растерзание. Но Коди старался этого не допускать, потому что темный ледяной камень Азкабана тебе был знаком слишком хорошо. — стал пожирателем в 17 по стопам Яксли-старшего (младшего брата Корбана); |
NOAH MULCIBER 22 Он всегда был странным. Когда другие дети учились летать на метле – он сидел в темноте и слушал голоса. Когда другие подростки учились фехтовать на палочках – он изучал тексты с ритуалами, темной магией и проклятиями. Когда другие молодые маги впервые касались Темной метки – он уже знал, как звучит смерть. Он слышит то, чего не слышат другие. Его дядя — Рейнер Мальсибер — глава древнего закрытого культа, больше похожего на ковен или секту. Они живут отдельно, скрытые от остального мира, и не подчиняются никаким законам Министерства – на самом деле, вранье, просто членам культа запрещено покидать место их обитания, и практикуемая главой ритуальная магия полезна режиму (а точнее самому Лорду). Ноа никогда не знал своих родителей. Ноа никогда не спрашивал о них. Или, точнее, спрашивал — но ответов не получал. Все в культе знали, что он — чужак среди своих. Но никто не говорил, чей он сын. Его родители были частью культа, но они нарушили его законы — возможно, попытались уйти, возможно, предали своих. Они были принесены в жертву, а ребенок остался. Ноа вырос в этом культе. Он сбежал или его отпустили? Он проклят или он их единственная надежда? – Ты не понимаешь, это не я хочу их убивать – это они хотят, чтобы я это сделал. Ему было немного лет, когда он сделал глупость – забрел туда, куда нельзя было заходить. Прикоснулся к тому, чего не должен был касаться. Произнес слова, которые никто не должен был слышать. И проклятье коснулось его, захватило. Сначала оно шептало ему во сне, потом оно начало следовать за ним, где бы он ни был, а однажды оно заговорило голосами мертвых (или так считает сам Ноа?). С тех пор он не знает, что из этих мыслей его, а что — нет. С тех пор он не уверен, в реальности ли он вообще живет. Они говорят с ним.
|
CASSANDRA FAWCETT 22 Кассандра Фоссет осталась. Там всегда верят, что у них руки чище. Всегда говорят, что они выше лжи, манипуляций, крови. Но они не замечают ее — мягкую тень в их рядах, улыбку, которая не добирается до глаз. Они верят ей. Она долго смотрела на этот мир и видела, как рушились идеалы, как горели люди, которые верили в справедливость. Она ждала. Слушала. Училась. Она хотела выжить. Ее брат сбежал из страны, потому что не мог принять реальность. Ее отец погиб, потому что не умел играть в грязные игры. Ее мать исчезла, потому что верила в честь. Она не хочет быть следующей — не хочет умереть во имя абстрактных идей. Она выбрала сторону, которая выигрывает. Пожиратели — это не вера. И Кассандра Фоссет не собирается быть жертвой. Если бы можно было создать шпионку, которой никто не заподозрит, ее бы сделали такой, как Кассандра. Она прекрасно знает, как говорят в рядах сопротивления. Она помнит, какие они были до режима, ведь когда-то вся ее семья была одной из них. Она знает, что они хотят услышать. Ее фамилия – гарантия доверия: Фоссет в Ордене, Фоссет против режима, Фоссет — значит своя. Ее история — безупречна: она потеряла всех, она страдает, она хочет справедливости. Ее лицо — идеальная маска: протест в глазах, правильные слова, сдержанные эмоции — никто не усомнится, потому что она никогда не притворяется — она действительно могла бы быть одной из них. но она не одна из них Она верит только в себя — врет, создает реальность, в которую хотят верить. Она не убивань ради удовольствия, но если кто-то мешает ее игре — она не оставит его в живых. Она могла бы быть «героем», но не стала. |
ANTHEA BULSTRODE 19 Некоторые пожиратели смерти — воины, убийцы, стратеги — Антея не про это. Она про иллюзии, соблазн, эмоции. Она та, кто легко меняет маски — кто может улыбнуться и обнять, а потом сделать так, чтобы ты исчез навсегда. Ее никто не воспринимает всерьез, потому что она юная, хрупкая, красивая, улыбающаяся. И это ее главное оружие. Она никогда не стремилась стоять в первом ряду, никогда не видела смысла в прямом столкновении, никогда не размахивала палочкой просто так. Но, если кто-то умирает — значит, она сказала нужные слова нужному человеку в нужный момент. Грязные улицы, запах алкоголя и дешевого зелья, люди, скрывающие лица под капюшонами — здесь не задают лишних вопросов. Здесь — в Лютном никто не знает, что правда, а что ложь. Она тоже не задает вопросов — она слушает. Она не требует — она делает так, что люди сами рассказывают ей свои секреты. Она не угрожает — ей достаточно намека, чтобы запустить механизм страха. Она не покупает информацию — она заставляет людей отдать ее добровольно. Она разведчица в платье и с улыбкой, которая выглядит слишком честной, чтобы заподозрить подвох. Лютный не любит чужаков, но Антея не чужак Она знает, с кем можно выпить, а с кем — только играть в осторожный флирт. И все (почти 😏), что она узнает, оказывается в руках Пожирателей. Она не рвется к власти — она знает, что власть приходит к тем, кто умеет ждать. Она не боится Пожирателей, но и не считает их неприкосновенными. Она использует их так же, как они используют ее. Иногда она сдает информацию. |
FELIX SELWYN 17-19 Он — тот, кого оберегали, кто рос в тени старших, кого не готовили к войне. Он должен был остаться на стороне тех, кто носит гордые чистокровные фамилии и занимается аристократическими глупостями: светскими раутами, приличными браками и поддержанием чистоты рода. Он мог бы стать кем угодно — только не Пожирателем. Но Феликс пришел сам. Не ради семьи — ради доказательства, что Феликс Селвин тоже чего-то стоит. Младший Селвин оказался выносливее, чем о нем думали. Он схватывает все на лету — стратегии, схемы, тактику диверсий. Он хорошо чувствует поле боя — будто знает, куда пойдет противник, где сорвется план, где есть слабое место. Его интуиция — это не дар, это оружие. Его обаяние — еще один инструмент. Феликс умеет быть «своим», умеет вызывать доверие. Он может разговаривать с врагом за чашкой чая, уже продумывая, как завтра этот человек погибнет. Младший Селвин рвется в авангард — с проклятиями на губах, со слишком ярким огнем в глазах, с почти детской жаждой признания. Он первый на вылазку, первый в атаку, первый в пекло — потому что кажется, если он сделает шаг назад, то снова станет никем. Но этот мальчик, жаждущий славы, слишком мягкий, чтобы не чувствовать. Он может разнести противника в пыль, но потом медленно умирать внутри в пустой комнате, смотря в стену, вспоминая, как у того дрожали пальцы. В нем нет фанатизма — только отчаянная попытка стать кем-то большим. В нем нет жестокости — но есть вера, что без жестокости его не воспримут всерьез. Он не герой, не убийца, не идеальный солдат — он мальчишка, который слишком рано решил, что доказать свою силу можно только кровью. Феликс Селвин — это вихрь эмоций, тревог, запоздалых сожалений и жадной жажды признания, завернутый в мантию пожирателей. Его всегда недооценивают, считая просто младшим братом Кайдена. Он может сотрудничать с теми, с кем не должен. Он слишком понимающий, чтобы быть слепо верным, но слишком испуганный, чтобы открыто сомневаться. Он балансирует на грани — между жестокостью и человечностью, между яростью и раскаянием, и ищет одобрения там, где его не будет — и это ломает его каждый день. Феликс Селвин — пожиратель со слишком добрыми глазами. |
IRIS BORGIN 17-18 она всегда знала, что быть жертвой – не ее судьба Когда ей было семь, она смотрела на кровь, заливающую каменный пол, и понимала: она никогда не будет жертвой. Когда ей было двенадцать — она училась зачаровывать ножи так, чтобы они попадали прямо в сердце. Когда ей исполнилось семнадцать — она получила метку. Она не хочет просто существовать. Не хочет быть «чьей-то дочерью», «женой», «молодой надеждой» или «перспективной ученицей». Она хочет быть великой. Айрис младше большинства, но страшнее многих. Айрис не просто убивает — она делает это красиво. Она не просто зачаровывает оружие — она превращает его в продолжение себя. С детства она знала, что вещи бывают сильнее людей — она видела, как слабый маг, держащий правильный артефакт, может разорвать кого-то в клочья. Она знала, что магия может быть закована в металл, вплетена в камень, вшита в ткань. Ее клинки летят точно в цель, потому что она зачаровывает их так, как никто другой среди своих сверстников. Она слишком жестока, чтобы быть обычной. — ее страсть к величию пугает даже старших ПС; |
