Синьор Забини щурится от апельсинового солнца и пригубляет своё любимое рубиновое вино. Руки синьора покрыты терракотовыми пятнами и всё так же цепки, длинные пальцы унизаны коваными перстнями. Чернёное серебро задевает бокал, и красное стекло звенит.

Такое вино пил Макиавелли, когда Медичи отлучили его от любимой Флоренции.

В Венеции синьор Забини решает, кто следующим отправится в ссылку и когда.

Стены скуолы Сан-Рокко отражаются в мутной воде, и синьор Забини прекрасно помнит, сколько галлеонов он пожертвовал гильдии магозоологов месяц назад, а сколько — пять лет. Знает, в каком году потолок его комнаты был расписан подражателем Боттичелли, а в каком были вылеплены вензеля входной арки учеником Бандинелли. Знает, что синьора Русполи открывает новую форму мандрагорова наркотика, и подсчитывает будущую стоимость на чёрном рынке. Знает, что синьор Альдобрандески упорно теряет голоса и шансы на место премьер-министра. Знает, что синьор Альдобрандески пойдёт на всё, лишь бы получить поддержку синьора Забини — и Венеции.

Раздробленная Италия, измученная Италия, изувеченная Италия, синьор Забини знает о ней всё. Вместе с отцом поддерживает Геллерта Гриндевальда, симпатизирует Муссолини и знает, что мирное общество — упорядоченное общество — правильное общество — могут обеспечить только Пожиратели Смерти и Лорд.

Пока в Европе гремит имя Геллерта Гриндевальда, банковская ячейка синьоров Забини редеет. Когда имя Геллерта Гриндевальда скрывается за чёрными стенами Нурменгарда, синьор Забини выгибает бровь. Да, пожалуй, некая Федерика Дамиани обвиняла его семью в финансировании пропагандисткой газеты «Avanti!» и кощунственных радио-передач, и где же та Федерика сегодня? Куда-то исчезла, пропала? Какая жалость, он бы пообщался с ней и ответил на гнусные обвинения по чести.

Когда синьор Забини встречается с Мартой, вдовствующей леди Обскурус, она носит траур.

На следующий день синьор Забини уже знает: Марта де Бовиль всегда носит траур. Знает, сколько у Марты де Бовиль было мужей, каким известным министерским крысам отец Марты де Бовиль помогал уходить от налогов, от чего умер её младший брат, как Гораций Слагхорн отзывался о Марте де Бовиль и что летом Марта де Бовиль предпочитает останавливаться в поместье Сан-Анджело на Мальте.

Невинный подарок пахнет сыростью моста Риальто и Баккильоне. Невинный подарок — шкатулка — холодит пальцы, когда синьор Забини ненароком задевает запястье печальной вдовы. На флорентийской мозаике изображено манцинелловое дерево, и Марта приподнимает уголки губ.

Если ты живёшь на Каймановых островах, то знаешь, как мучительно умирают от яда манцинеллы.

Синьор Забини рассказывает Марте об удивительном феномене итальянской практичности.

— Знаешь, для чего Медичи наладили производство флорентийской мозаики и создали целую ремесленную нишу? Им захотелось украсить собственный склеп уникальными плитками. И им удалось. Капелла восхитительна.

В раскалённой бронзе тонет шпиль Сан-Джорджо-Маджоре. Через два месяца там они и обвенчаются.

Синьор Забини произносит тост.

— За нас, — ослепительно улыбается синьор Витторио, поднимая бокал с любимым своим рубиновым Альбергаччио, — за будущее, Марта. Будущее, в котором нас ждут чистая кровь, чистая магия и чистая красота.

---

»  ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Четвёртый муж чёрной вдовы магической Британии, отец Блейза Забини. Брак был заключен в 1978 году, в разгар Второй магической, о помолвке стало известно годом раннее. Блейз родился в 1980.

Заявка не совсем в пару, но в интересный брак™: у Марты есть любимая женщина, самая британистая британка на свете, журналистка и наследница монополии бренди. Синьору Забини, в свою очередь, я прописывала пятерых сыновей и бывших жён — их количество остаётся на ваше усмотрение (я представляла двоих супруг), точно так же, как и наличие дочерей, но семья там явно немаленькая. 

Заявка не совсем заявка, а больше зарисовка о том, каким я вижу синьора Забини.

Зову я вас, в первую очередь, в детектив и в личную ветку, с потенциально трагическим финалом — а именно вашей смертью (впрочем, кто знает, кто знает). Потому что единственное, чего синьор Забини не знает — так это действительно ли Марта де Бовиль отравила своих троих мужей (Мерлин знает, кого ещё могла — но у синьора есть и собственные подозрения).

Это игра, но игра ни в коем случае не грязная, низкая, грубая. Хождение по грани, изящные выпады и желчь, затаившаяся в рубиновом вине — в лучших традициях Агаты Кристи.

Я не стала указывать синьору Забини вторые и третьи имена, но, полагаю, быть у него они должны. Первое, к слову, также подлежит смене.

Пишу в третьем лице, прошедшее время, около поста раз в неделю-полторы. Очень долго думала на тему внешности, можем обсудить, но, как мне кажется, Дэниэл Дэй-Льюис прекрасно подходит. Всё готова обсуждать.

P. S. Очень важная информация: когда мы познакомились, играла «Sinnerman» Селестины Уорлок.